Мартовские коты стыдливо покраснели бы, услышь они стоны и вздохи, которые раздавались из окон одного небезызвестного дома в Венгерберге. Вот уже две недели голоса спорили с рассветными петухами и надо признать, что даже самые голосистые хохлатые проигрывали. Они засыпали с рассветом - изможденные, но абсолютно счастливые… чародейка и ведьмак. Это утро не стало исключением и рассветные часы стали для них закатными, а просыпающийся город - колыбельной, которая впрочем совсем не была нужна. Сон этих двоих был на зависть крепким и почти без снов…
Мелькали лишь какие-то смутные образы и воспоминания, яркие пятна и калейдоскоп лиц - одни принадлежали самой Йеннифэр, другие - ведьмаку, чьи мысли и воспоминания легкими импульсами касались ее сознания. Она не читала его, но даже в бессознательном состоянии часть образов касались сознания чародейки, вмешиваясь в сюжеты ее ночных видений… но сон был таким крепким, что она бы и не вспомнила об этом наутро. Вернее, днем.
Самым любимым было ее пробуждение от поцелуев или ласк, на втором по полярности месте были какие-нибудь дразнящие слова, и на самом последнем - пробуждение от жажды или когда у утомленного тела наконец-то появлялись силы для следующего дня. В этот день все пошло по последнему сценарию. Солнце, требовательно пыталось пробиться сквозь щели в тяжелых шторах, бросая на пол и постель узкие полоски. Разговоры с улицы разнообразились ржанием коня, женским вскриком и крепким мужским словом за которым последовали удары вожжей и ругань.
Чародейка поморщилась, не открывая глаз и лениво перевернулась на другой бок - под руку спящего рядом мужчины. Ножка Йен скользнула по его бедру, медленно оглаживая и обнимая, ладонь огладила рельеф пресса, поднялась выше и едва коснулась медальона на цепочке, прежде чем погладить по плечу. Дыхание Геральта все еще было едва уловимым, а сердцебиение - куда тише его и без того спокойного ритма. Лениво приоткрыв глаза она из под ресниц подняла взгляд к его спокойному, умиротворенному лицу. Кажется, она уже могла в точности зарисовать его при необходимости - так подробно знала все линии и черты, выучила все его морщинки… изучила каждый шрам, который был на его теле. Ей не нужно было спрашивать откуда они, хотя любопытство не покидало чародейку. Просто в одну из ночей она целовала их… каждый шрам, один за другим… и ей хватило его мыслей и воспоминаний, чтобы узнать все, что она хотела.
Пальчики нежно прошлись по следам от гуля на его левом предплечье, а губы мягко коснулись груди… и двинулись вниз.
- Просыпайся, соня… - промурчала Йен, кончиком языка рисуя узоры под его пупком и опускаясь поцелуями еще ниже.

[indent] - Хватит? - хохотнула чародейка, - Я только начала…
[indent] Шершавые пальцы, перебиравшие ее волосы, рождали настоящий тайфун из мурашек, атаковавший тело. По коже струилось щекотливое и прохладное чувство, в то время как в груди разгоралось едва потухшее к утру пламя пожара.
[indent] Но Геральт всегда был решителен, его последнее желание стало тому самым сильным подтверждением. Он вынудил ее остановиться, так и не приступив к самой восхитительной части пробуждения, уготованной для него чародейкой.
[indent] - Ты остановил меня на самом интересном… - она недовольно сморщила носик, оказываясь сверху и прижимаясь к груди ведьмака.
[indent] Нежная женская грудь ощущала шрамы, которые оставила непростая судьба на жилистом теле. Йенн знала, что собственные руки кажутся ведьмаку слишком грубыми, но в его грубости не было жестокости… была спокойна и уверенная сила, которой она доверялась и отдавалась безоговорочно, чувствуя как растворяется в ощущениях, как расплавляется в его руках подобно металлу в печи кузнеца. А еще в них была нежность. В этом крылось удивительное противоречие, которое не уставало восхищать Йен - тот кто был создан для самой грязной работы, тот кто мутацией должен был быть лишен всех человеческих чувств, оказался человечнее и заботливее иных господ, что знали великосветский этикет или слыли крайне внимательными кавалерами. Ведьмак был прост и прямолинеен, он не пытался казаться лучше, чем есть. А в сильных, огрубевших руках была странная мягкость и нежность, будоражащая чародейку. 
[indent] На поцелуй она отвечала жадно и нетерпеливо - прикусывая губы и даже кончик зыка, перехватывая инициативу… лишь до момента как мысли, которые она невольно улавливала, не коснулись тему, которую она так не любила.
[indent] - Не смей так думать о себе. - неожиданно строго заявила Йеннифэр, отрываясь от губ мужчины, - Ты не мутант и не монстр, я встречала самых обычных людей, которые могли дать фору любому чудовищу из твоего прошлого.
  [indent] Впрочем от морализирующей лекции ведьмак ловко ее отвлек, одним уверенным жестом, прижимая к кровати и продолжая свои ласки… что ж, это был самый верный способ заставить ее замолчать, хотя иногда даже он не смог бы подействовать. В этот раз Геральту повезло… Йенн поддалась, с наслаждением запрокидывая голову и ощущая как искры удовольствия покалывающе спешат по коже вслед за поцелуями ведьмака, томный вздох смешанный со стоном сорвался с губ. Но еще больше удовольствия ей доставляли его мысли… признания, которые ведьмак делал сам того не подозревая и не понимая как важно ей слышать эти слова.
[indent] Стоило ведьмаку оторваться от нее, как чародейка чуть едовольно нахмурилась, но его вопрос заставил чародейку посмотреть на потолок и фыркнуть.
[indent] - Ты забыл как пытался «стрельнуть» им на вазу? - она кивнула в сторону небольшой полочки на стене, где красовалась тонкая и изящная вазочка, на которую словно кольца на мишень были накинуты ее кружевные трусики. - А я говорила, что не получится, но ты был так уверен… - она тихо рассмеялась, перекатываясь на живот и прижимаясь губами к плечу ведьмака. Утро обещало быть ничуть не хуже ночи… одно ловкое движение и она вновь оседлала его, жарко выдыхая в распухшие мужские губы. Ее ладонь мягко опустилась вниз находя затвердевшую уже мужскую плоть. С протяжным стоном удовольствия Йеннифер медленно опустилась на мужской пах, ощущая Геральта в себе и мягко качнув бедрами.
[indent] Если бы она не была уверена, что практически не пила в последние дни, то наверняка бы назвала себя опьяненной… состояние жара, волнения и удовольствия, растекающихся по всему телу, было сродни не просто алкоголю, а дурману какого-нибудь наркотика. Ей было все равно что за окном, было плевать на звуки, все сознание занимали лишь ощущения… и все-таки один настойчивый звук пробивался в наполненную плотным запахом комнату.
[indent] Это был стук в дверь.
[indent] Настойчивый и упрямый стук в спальню, который чародейка игнорировала раз за разом, вместо этого лишь жарче целуя ведьмака. Она ненавидела останавливаться, она готова была убить любого, кто помешает ей наслаждаться приятным мужским обществом и даже рыкнуть в сторону двери считала слишком расточительной тратой своего внимания.
[indent] - Госпожа Йеннифэр…
[indent] К стуку присоединился робкий голос помощницы и вместо очередного поцелуя чародейка чертыхнулась в губы ведьмака, но продолжила мягкие покачивания бедрами.
[indent] - Так сложно понять, что я заняла? - выкрикнула она.
[indent] - Простите меня, госпожа, но вас очень хочет видеть начальник королевской стражи, сегодня третий раз приходил городской судья и та женщина, жена сапожника уже…
[indent] - Плевала я на жену сапожника, Ханна! - рявкнула Йеннифэр, почти со злостью увеличивая темп своих движений, - Если она еще хоть что-то вякнет…
[indent] - Но госпожа, Йеннифэр!..